Съеден весь хлеб и всё сало, осталось тушеное нечто в казане и чуток кольраби. Всё это было необходимо для тела, я не могу полностью его уничтожить, да и не надо, но очень хочется отойти от своей плоти, своего мяса, с нынешним вялым запаздывающим ритмом жизни это удаётся редко, но это необходимо, ведь разум всегда скажет, что мясо не так важно мне, как то, что нельзя потрогать, купить, сломать или украсть.
Когда мне очень весело, противны люди, настроенные серьёзно, когда же мне не до смеха, бесят шутки и веселье, но не всякое. У грусти всегда есть надежда постепенно сойти до "0", а у веселья - подняться до самого верха, но постепенно, накапливая всё больше и больше того юмора, который приемлем моими центрами восприятия чувств. И это не единственное условие. Другие я не стану (пока) называть, возможно, и не все я их осознаю, но, покопавшись, можно выявить все.
Только в следующий раз, а сейчас... уже давно пора спать.
Когда мне очень весело, противны люди, настроенные серьёзно, когда же мне не до смеха, бесят шутки и веселье, но не всякое. У грусти всегда есть надежда постепенно сойти до "0", а у веселья - подняться до самого верха, но постепенно, накапливая всё больше и больше того юмора, который приемлем моими центрами восприятия чувств. И это не единственное условие. Другие я не стану (пока) называть, возможно, и не все я их осознаю, но, покопавшись, можно выявить все.
Только в следующий раз, а сейчас... уже давно пора спать.
Когда мне очень весело, противны люди, настроенные серьёзно, когда же мне не до смеха, бесят шутки и веселье, но не всякое.
Угу. Эт правда.
И это тоже правда.